На церковнославянском языке в русской орфографии. Текст молитвенного стояния пред Господом.

На русском языке. Учебный текст для понимания незнакомых слов и выражений церковнославянского языка.

Завет положих очима моима, да не помышлю на девицу.

Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице.

И что удели Бог свыше, и наследие всесильнаго от вышних? Увы, пагуба неправдивому и отчуждение творящим беззаконие.

Какая же участь мне от Бога свыше? И какое наследие от Вседержителя с небес? Не для нечестивого ли гибель, и не для делающего ли зло напасть?

Не Сам ли узрит путь мой и вся стопы моя изочтет?

Не видел ли Он путей моих, и не считал ли всех моих шагов?

Аще ходих с посмеятели, и аще потщася нога моя на лесть, стах бо на мериле праведне, виде же Господь незлобие мое.

Если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство,- пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность.

Аще уклонися нога моя от пути, аще и вслед ока моего иде сердце мое, и аще рукама моима прикоснухся даров, да посею убо, а инии да поядят, без корене же да бых был на земли.

Если стопы мои уклонялись от пути и сердце моё следовало за глазами моими, и если что-либо нечистое пристало к рукам моим, то пусть я сею, а другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут.

Аще вслед иде сердце мое жены мужа инаго, и аще приседяй бых при дверех ея, угодна убо буди и жена моя иному мужу, младенцы же мои смирени да будут: ярость бо гнева не удержана, еже осквернити мужа инаго жену: огнь бо есть горяй на вся страны, идеже найдет, из корения погубит.

Если сердце моё прельщалось женщиной и я строил ковы у дверей моего ближнего,- пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над ней, потому что это - преступление, это - беззаконие, подлежащее суду; это - огонь, поядающий до истребления, который искоренил бы всё добро моё.

Аще же презрех суд раба моего или рабыни, прящимся им предо мною: что бо сотворю, аще испытание сотворит ми Господь? Аще же и посещение, кий ответ сотворю?

Если я пренебрегал правами слуги и служанки моей, когда они имели спор со мной, то что стал бы я делать, когда бы Бог восстал? И когда бы Он взглянул на меня, что мог бы я отвечать Ему?

Еда не якоже и аз бех во чреве, и тии быша? Бехом же в томже чреве.

Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его и равно образовал нас в утробе?

Немощнии же, аще когда чесого требоваху, не не получиша, вдовича же ока не презрех.

Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы?

Аще же и хлеб мой ядох един и сирому не преподах от него: понеже от юности моея кормих якоже отец, и от чрева матере моея наставлях: аще же презрех нага погибающа и не облекох его: немощнии же аще не благословиша мя, от стрижения же агнцев моих согрешася плещи их: аще воздвигох на сироту руку, надеяся, яко многа помощь мне есть: да отпадет убо рамо мое от состава, мышца же моя от лактя да сокрушится: страх бо Господень объя мя, и от тягости Его не стерплю.

Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота? Ибо с детства он рос со мной, как с отцом, и от чрева матери моей я руководил вдову. Если я видел кого погибавшим без одежды и бедного без покрова,- не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих? Если я поднимал руку мою на сироту, когда видел помощь себе у ворот, то пусть плечо моё отпадёт от спины, и рука моя пусть отломится от локтя, ибо страшно для меня наказание от Бога: пред величием Его не устоял бы я.

Аще вчиних злато в крепость мою и аще на камения многоценная надеяхся, аще же и возвеселихся, многу ми богатству сущу, аще же и на безчисленных положих руку мою: или не видим солнца возсиявшаго оскудевающа, луны же умаляющияся? Не в них бо есть: и аще прельстися отай сердце мое, аще и руку мою положив на устах моих лобзах: и сие ми убо в беззаконие превелие да вменится, яко солгах пред Богом вышним.

Полагал ли я в золоте опору мою и говорил ли сокровищу: ты - надежда моя? Радовался ли я, что богатство моё было велико, и что рука моя приобрела много? Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует, прельстился ли я в тайне сердца моего, и целовали ли уста мои руку мою? Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрёкся бы тогда от Бога Всевышнего.

Аще же обрадовахся о падении враг моих, и рече сердце мое: благоже, благоже: да услышит убо ухо мое клятву мою, озлославлен же да буду от людий моих озлобляемь.

Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его? Не позволял я устам моим грешить проклятием души его.

Аще же и многажды реша рабыни моя: кто убо дал бы нам от плотей его насытитися, зело мне благу сущу?

Не говорили ли люди шатра моего: о, если бы мы от мяс его не насытились?

И вне не водворяшеся странник, дверь же моя всякому приходящему отверста бе.

Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему.

Аще же и согрешая неволею, скрых грех мой: не посрамихся бо народнаго множества, еже не поведати пред ними: аще же и оставих маломощнаго изыти из дверий моих тщим недром: аще бы не убоялся.

Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои, то я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня, и я молчал бы и не выходил бы за двери.

Кто даст слушающаго мене? Руки же Господни аще бых не убоялся, писание же, еже имех на кого, на плещах возложив аки венец, читах, и аще не раздрав его отдах, ничтоже взем от должника: аще на мя когда земля возстена, аще и бразды ея восплакашася вкупе: аще и силу ея ядох един без цены, или аще и душу господина земли взем оскорбих: вместо пшеницы да взыдет ми кропива, а вместо ячменя терние.

О, если бы кто выслушал меня! Вот моё желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись. Я носил бы её на плечах моих и возлагал бы её, как венец; объявил бы ему число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем. Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды её; если я ел плоды её без платы и отягощал жизнь земледельцев, то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились.