На церковнославянском языке в русской орфографии. Текст молитвенного стояния пред Господом.

На русском языке. Учебный текст для понимания незнакомых слов и выражений церковнославянского языка.

И бысть вопль людий и жен их велик на братию свою Иудеи.

И сделался большой ропот в народе и у жён его на братьев своих Иудеев.

И быша нецыи глаголюще: сынове наши и дщери наша мнози суть нам, и да возмем за цену пшеницу и ядим и живи будем.

Были такие, которые говорили: нас, сыновей наших и дочерей наших много; и мы желали бы доставать хлеб и кормиться и жить.

И быша нецыи глаголюще: села наша и винограды наша и домы наша мы да дадим в залог, и возмем пшеницу, и ясти будем.

Были и такие, которые говорили: поля свои, и виноградники свои, и домы свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода.

И быша нецыи глаголюще: взаим взяхом сребро на дани царевы, дадим села наша и винограды наша и домы наша: и ныне якоже плоть братий наших, плоть наша, якоже сынове их, сынове наши: и се, мы порабощаем сыны наша и дщери наша в рабы, и суть от дщерей наших порабощены, и несть силы в руках наших откупити и села наша и винограды наша у вельмож.

Были и такие, которые говорили: мы занимаем серебро на подать царю под залог полей наших и виноградников наших; у нас такие же тела, какие тела у братьев наших, и сыновья наши такие же, как их сыновья; а вот, мы должны отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабы, и некоторые из дочерей наших уже находятся в порабощении. Нет никаких средств для выкупа в руках наших; и поля наши и виноградники наши у других.

И оскорбех зело, егда услышах вопль их и словеса сия.

Когда я услышал ропот их и такие слова, я очень рассердился.

И усоветова сердце мое во мне, и воспретих державным и началным и рекох им: лихвы ли кийждо от брата своего истяжет, юже вы истязуете? И собрах противу им собрание велико и рекох им: мы искупихом братию нашу Иудеов, проданых языком, по силе нашей: вы же продасте братию вашу, и отдадутся нам? И умолчаша, и не обретоша что отвещати.

Сердце мое возмутилось, и я строго выговорил знатнейшим и начальствующим и сказал им: вы берёте лихву с братьев своих. И созвал я против них большое собрание и сказал им: мы выкупали братьев своих, Иудеев, проданных народам, сколько было сил у нас, а вы продаете братьев своих, и они продаются нам? Они молчали и не находили ответа.

И рекох: не добро дело, еже вы творите: тако не во страсе Бога нашего ходяще убежите ли от поношения языков врагов наших? И аз и братия моя и знаемии мои взаим дахом им пенязи и пшеницу: оставим убо лихоимство сие: возвратите же им днесь села их и винограды их и маслины их и домы их, и от сребра пшеницу и вино и елей отдадите им.

И сказал я: нехорошо вы делаете. Не в страхе ли Бога нашего должны ходить вы, дабы избегнуть поношения от народов, врагов наших? И я также, братья мои и служащие при мне давали им в заем и серебро и хлеб: оставим им долг сей. Возвратите им ныне же поля их, виноградные и масличные сады их, и домы их, и рост с серебра и хлеба, и вина и масла, за который вы ссудили их.

И рекоша: отдадим и от них не взыщем, тако сотворим, якоже ты глаголеши. И призвах священников и заклях их сотворити по словеси сему.

И сказали они: возвратим и не будем с них требовать; сделаем так, как ты говоришь. И позвал я священников и велел им дать клятву, что они так сделают.

И отрясох одежду мою и рекох: тако да истрясет Бог всякаго мужа, иже не исполнит слова сего, от дому его и от трудов его, и да будет тако оттрясен и тощь. И рече все множество: аминь. И восхвалиша Бога. И сотвориша людие по глаголу сему. От дне того, в оньже повеле царь мне быти вождём их в земли Иудине, от лета двадесятаго и даже до лета тридесять втораго Артаксеркса царя, лет дванадесять, аз и братия моя оброку их не ядохом.

И вытряхнул я одежду мою и сказал: так пусть вытряхнет Бог всякого человека, который не сдержит слова сего, из дома его и из имения его, и так да будет у него вытрясено и пусто! И сказало всё собрание: аминь. И прославили Бога; и народ выполнил слово сие. Ещё: с того дня, как определён я был областеначальником их в земле Иудейской, от двадцатого года до тридцать второго года царя Артаксеркса, в продолжение двенадцати лет я и братья мои не ели хлеба областеначальнического.

И оброков первых, имиже прежде мене отягчиша их, и прияша от них в хлебе и в вине, по сих сребра на всяк день дидрахм четыредесять: и служебницы их обладаша людьми. Аз же не сотворих тако ради страха Божия.

А прежние областеначальники, которые были до меня, отягощали народ и брали с них хлеб и вино, кроме сорока сиклей серебра; даже и слуги их господствовали над народом. Я же не делал так по страху Божию.

И в деле стены сия созидах: и села не стяжах, и вси отроцы мои собрани бяху тамо на дело. Иудей же и началников сто пятьдесят мужей, и приходящии к нам от язык, иже окрест нас, при трапезе моей.

При этом работы на стене сей я поддерживал; и полей мы не закупали, и все слуги мои собирались туда на работу. Иудеев и начальствующих по сто пятидесяти человек бывало за столом у меня, кроме приходивших к нам из окрестных народов.

И бе уготовано мне на всяк день: телец един и овец шесть избранных и козел быша мне и птицы, и между десяти дний всем вина много: и с сими хлеба господству моему не взысках, зане тяжка работа на людех сих.

И вот что было приготовляемо на один день: один бык, шесть отборных овец и птицы приготовлялись у меня; и в десять дней издерживалось множество всякого вина. И при всём том, хлеба областеначальнического я не требовал, так как тяжёлая служба лежала на народе сем.

Помяни мя, Боже мой, во благо по всем, елика сотворих людем сим.

Помяни, Боже мой, во благо мне всё, что я сделал для народа сего!